Гротеск - Страница 109

109

Думаю, это было самое счастливое время в моей жизни. Мы жили вдвоем в полном согласии, помогая друг другу, как муж и жена. Два года мы работали, не жалея сил, накопили денег, купили разрешение и переехали в Шэньчжэнь. Это было в 1991 году.

Нам повезло — мы устроились в лучший караоке-клуб. Мэйкунь взяли хостесс, а меня — помощником управляющего. Я получил такую работу благодаря сестре. Она поставила условие, что без меня к ним не пойдет. Я, конечно, был не в восторге от того, что ей приходилось развлекать гостей. Боялся, как бы она снова не втянулась в проституцию. Мэйкунь, в свою очередь, переживала за меня — чтобы я не связался с какой-нибудь девчонкой из клуба. Такие у нас были отношения, довольно странные для брата и сестры. Мы вроде как следили друг за другом.

Почему я приехал в Японию? У меня все время об этом спрашивают. Идея перебраться в Японию пришла в голову Мэйкунь. Она всегда решала мою судьбу. Честно говоря, я давно сходил с ума по Америке. Но сестра сказала так:

— В Америке китайцев не ценят, платят по доллару в час. В Японии можно больше зарабатывать, скопить что-то, а потом перебраться в Америку. Никуда она не убежит.

И я согласился. Ее логика ставила меня в тупик. У меня по сравнению с ней нерешительный характер, поэтому всегда выходило по ее.

Скоро я и сам убедился, что надо поскорее перебираться в Японию. Меня вызвал управляющий клубом.

— Тут приходил кое-кто. Приехал из Гуанчжоу, сказал, что разыскивает какого-то Чжана из Сычуани. Похоже, он тут все прочесать собирается. Это ты ему нужен?

— В Сычуани много Чжанов, — сказал я с невинным видом, решив прикинуться дурачком. — А что ему надо?

— Вроде это как-то связано с Тяньаньмэнь. Награду обещал.

— А что за человек?

— Он с женщиной был. Худой противный тип, а женщина — с острым таким лицом.

Управляющий бросил на меня подозрительный взгляд. Он не любил проблем. Лоу Чжэнь послала Юй Вэя и Бай Цзе в Шэньчжэнь найти нас. Несмотря на все попытки сохранить беззаботный вид, я чувствовал, как кровь отливает от лица. За награду рано или поздно нас обязательно кто-нибудь выдаст. Народ, что работает в Шэньчжэне, не упустит своего, когда дело касается денег.

Вернувшись вечером на квартиру, где мы жили, я решил посоветоваться с Мэйкунь.

Услышав мой рассказ, сестра нахмурилась:

— Я тебе не говорила, но на днях я видела у вокзала одного типа… Мне показалось, это Цзиньлун. Похож на него как две капли воды. Я подумала, что рано или поздно он явится в клуб. Тогда нам крышка.

Место, где мы работали, считалось дорогим и популярным. Народ, понаехавший в Шэньчжэнь из внутренних провинций, туда не ходил. Главные клиенты были из Гонконга и Японии. Я сомневался, что Цзиньлун покажется в нашем клубе, но мы запросто могли столкнуться с ним на улице. Ведь Шэньчжэнь — город небольшой. Опасность приближалась.

Понимая, что медлить нельзя, я прямо со следующего дня стал искать выход на людей, которые переправили бы нас в Японию. От Цзиньлуна мы, наверное, могли бы скрыться в Шанхае и попробовать там подыскать человека для этих целей, но с Лоу Чжэнь такой номер вряд ли бы прошел. Во-первых, как я слышал, один из ее младших братьев жил в Шанхае, а во-вторых, вряд ли бы кто-то взял на себя риск связываться с людьми, за спиной которых государственная власть. На наше счастье, одна девчонка из караоке-клуба, приехавшая из города Чанлэ в провинции Фуцзянь, сказала, что познакомит нас с нужным контрабандистом. Я тут же позвонил ему и сказал, что мы хотим в Японию.

Мы заплатили этому человеку один миллион иен за два поддельных паспорта. Остальные деньги — по два миллиона с человека — договорились отдать, когда начнем работать в Японии. Всего вышло пять миллионов. После этого я вздохнул с облегчением. Надоело все время оглядываться и бояться, зная, что за тобой идут по следу. Как говорится, не до жиру, быть бы живу.

9 февраля 1992 года. Умирать буду — не забуду. В тот день началось наше плавание в Японию. А тремя годами раньше, 9 февраля, мы с Мэйкунь уехали из родного дома. Такое вот совпадение. Понять, каким опасным было наше путешествие, могут только те, кто прошел такой же путь. И еще: мне страшно тяжело вспоминать о гибели сестры. Говорить об этом не хочется, поэтому распространяться здесь не буду.

Всего нас оказалось сорок девять человек, в основном — молодые ребята из Фуцзяни. Было и несколько девушек примерно того же возраста, что Мэйкунь. Опустив глаза, они жались поближе к парням. Семейные парочки, подумал я. Плавание предстояло тяжелое, никто не мог знать, выживем мы или нет, и по девчонкам было видно, как им не хочется становиться обузой мужьям. Только одна Мэйкунь вела себя как ни в чем не бывало. Она все время радостно поглаживала толстую темно-коричневую книжечку — фальшивый паспорт, о котором прежде и мечтать не могла.

Сначала нас посадили на рыболовное суденышко. Набили как селедок в бочку и вывезли из порта Чанлэ. Погода была хорошая, теплая. Я вздохнул с облегчением. Но когда мы вышли в открытое море, ветер усилился, и наше суденышко стало бросать на волнах, как игрушку. Наконец впереди показался большой сухогруз. Наш капитан зачем-то раздал всем отвертки и стал орать, что сейчас будет пересадка. Не понимая, что делать с этими отвертками, мы выбрались на качающуюся под ногами палубу. Пересаживаться пришлось в тесный контейнер, который наглухо закрыли снаружи, чтобы никто не догадался, что внутри люди. В контейнере стало темно, хоть глаз коли. Скоро стало трудно дышать — все-таки сорок девять человек.

109